Митрополит Амвросий: Пастырское окормление

Опубликовано 23/05/2021 в 12:21, просмотров 3520, источник 5

Таинство прекрасных дел | спецпроект Afanasy.biz

Фото: личный архив митрополита

Мы должны понимать, что являемся носителями слова. И за каждое слово мы держим ответ как перед Богом, так и перед людьми, к которым мы эти слова обращаем. А когда эти неосторожные слова все же звучат из уст наших собратьев, безусловно, негатив по отношению к произносящим их людям проецируется на всю Церковь. Это неправильно, но, к сожалению, неизбежно. Всех мажут одной краской.

Когда, будучи викарием Санкт-Петербургской епархии, я служил в Исаакиевском соборе, по поводу которого было столько споров, то посчитал правильным, чтобы пастырское слово было обращено ко всем людям, независимо от их политических принадлежностей, разногласий, отношения к передаче собора Церкви. Все они все равно наши люди, и к каждому из них мы должны обращаться со словом любви, даже если они с нами не согласны, даже если они нас критикуют, даже если считают, что мы что-то неправильно делаем.

Мы не должны так же агрессивно общаться с людьми, как подчас агрессивно общаются политики. Мы не должны брать из советского прошлого те методы взаимодействия с обществом, которые, к сожалению, порой еще присутствуют в нашей риторике.

Наверное, в диалоге с обществом нам сегодня нужно научиться говорить на другом языке. Ничего нового, просто учить на евангельском языке, а не менторски. Когда священник стоит на амвоне — в храме подавляющее большинство пришедших людей априори согласны с тем, что он говорит. Но общество-то на нас так не реагирует. Это совсем другая аудитория! Надо понимать, что слово, которое обращено к прихожанам, — это одно. Но если я с точно таким же словом обращусь к людям в обществе — они будут реагировать по-другому, потому что я не являюсь для них авторитетом.

А как сделать так, чтобы им стать? Не нам, конечно, а чтобы Христос, о Котором мы говорим, был для них неоспоримым авторитетом. Для этого нужно, чтобы мы были носителями Христа. Это — главная задача любого христианина, и тем более священнослужителя, задача одновременно очень простая и очень сложная: просто по-евангельски относиться к каждому человеку. Рецепт простой, но каждый из нас знает на собственном, личном примере, насколько это сложно. Очень легко по-евангельски относиться к тому, кто к тебе хорошо расположен; и как сложно так же относиться к тому, кто тебя ругает, кто с тобой не согласен, кто тебя критикует и не хочет принять твою точку зрения!

Когда мы что-то делаем в обществе, нам необходимо действовать подобно реставраторам. Реставраторы потихоньку, не спеша, очень долго реставрируют икону. Щеточками все расчищают, покрывают специальными составами для того, чтобы обнаружить нужный слой и не повредить его. Вот так мы и должны относиться ко всем людям, а не просто взять и в один миг топором все очистить.

Поэтому нам всем, конечно, нужно учиться взаимодействовать и разговаривать друг с другом: и обществу, и представителям Церкви. Конечно, в этом диалоге каждый из нас может допускать какие-то ошибки. Я периодически ловлю себя на том, что в отношении каких-то явлений и каких-то людей я ошибаюсь, и мне стыдно признавать эти ошибки. Удивительно, однако, что современное общество, в частности наша молодежь, очень хорошо реагирует, когда священнослужитель находит в себе силы признать свою ошибку. Люди от нас ожидают искренности. Будучи искренним, можно даже ошибиться, можно подчас что-то не то сказать. Но если мы сумеем признать эту ошибку — в глазах людей это будет не наша слабость, а наша сила.

К пастырской работе с людьми призван каждый священник. Чтобы быть добрым пастырем, нужно быть ближе к людям. На каких-то приходах, в каких-то отдельных епархиях эта близость архиерея или священника к людям имеет место быть, но мне кажется, что нам еще очень и очень далеко до того, что я увидел, например, на Балканах или в Греции.

Когда вместе с делегацией фонда «Единство православных народов» мы посещали страны бывшей Югославии, то встречались и общались с разными архиереями. Мы пришли к нынешнему Патриарху Сербскому Иринею (тогда он был епископом Нишским) в резиденцию, а потом должен был состояться концерт под открытым небом на какой-то сцене. Дорога из резиденции к этой сцене проходила через парк, в котором располагался под открытым небом огромный ресторан. Владыка Ириней предложил пройтись пешком, и мы шли через этот парк, мимо ресторана, где отдыхали люди, пили кофе, пиво, общались друг с другом. При виде нас люди вставали, приглашали нас посидеть с ними за столиком, чем-то хотели угостить. Они общались со своим архиереем, они знали его, приветствовали, и было совершенно не зазорно архиерею сесть с этими людьми. Кто-то рядом пил пиво или вино, кто-то, может, даже курил, но владыка абсолютно спокойно шел к этим людям, которые его приглашали. Он с ними общался, давал им какие-то советы, о чем-то спрашивал, и видно было, что архиерей знает эти семьи, знает этих людей, знает их проблемы. Это его паства. Пока мы пробирались через этот парк к сцене, я увидел, как владыка общается с горожанами — он действительно был владыкой своего города.

Меня тогда очень воодушевил этот баланс между простотой в общении и одновременно уважением и почтением к архиерею. Это не было внешним раболепством, было видно, что люди его почитают, любят и уважают как старца, как своего отца.

Теперь представьте: архиерей или священник сейчас приходит в какой-нибудь ресторан в Москве или в Петербурге — что происходит? Его снимают на телефоны, помещают в соцсеть, там ругают и смеются. О чем это говорит? О том, что мы пока еще очень далеки от людей, и люди к нам тоже не испытывают доверия. Как преодолеть это советское наследие? Нужно идти к людям, не бояться этого. Священник должен знать свой приход по именам, знать проблемы людей. Поэтому первая проблема, мне кажется, — это удаленность духовенства от народа.

Другая проблема пастырского окормления связана с тем, что, к сожалению, в нашей Церкви невозможно осуществить ту модель духовничества, которая присутствует, например, в Греции или хотя бы отчасти в Румынии. Когда исповедовать и давать какие-то советы может только тот священник, кто уже зарекомендовал себя как хороший пастырь. Он посвящается в духовника, получает благословение от архиерея и только тогда начинает исповедовать.

Когда я рукополагаю священников — не все из них исповедуют. Я не даю разрешения исповедовать новорукоположенным. Некоторым нужен год, кому-то — два года; а некоторые, даже будучи несколько лет как рукоположены, не исповедуют до сих пор, а просто служат. Каждый должен служить своим даром. У кого-то один дар, у кого-то другой.

Исповедь, наверное, можно сравнить с приемом хорошего врача. Мы ведь к плохому врачу не пойдем, мы боимся за свое здоровье. Однажды одному нашему выпускнику делали очень сложную операцию, и врач-хирург, который возглавлял ее, стоял двенадцать с половиной часов и оперировал. Двенадцать с половиной часов! Представить себе невозможно! А нам говорят: «Как же вы, бедненькие, выстаиваете такие многочасовые службы?» Да что наши многочасовые службы по сравнению с тем трудом! И врач ведь на протяжении всей операции несет огромную ответственность, сшивает каждый сосудик. Это сложнейшее дело, и таких операций он делает, может быть, не одну в неделю.

Наши же священники подчас думают, что все так просто: какие-то банальные фразы сказал, разрешительную молитву прочитал, благословил — и все, человек уже выздоровел духовно. Нет, священник должен быть таким же врачом, терапевтом или хирургом в духовном плане, опытнейшим врачом, который должен иметь такой же глаз, как этот в высшей степени специалист. Нам очень не хватает духовного профессионализма.

Когда человек только выходит из Академии, ему еще нет и 30 лет, а он уже рукоположен в священный сан — ну какой из него духовник? Есть действительно очень способные ребята, очень искренние, образованные, тянущиеся ко Христу. Их молодость, может быть, восполняется их горением, искренностью, и Господь Сам через них действует, но таких немного.

Кажется, что эти две проблемы противоречат друг другу. С одной стороны, духовенство у нас в целом очень далеко от народа. (Но в России один священник приходится в среднем на 7000 верующих — как он может быть близок к каждому? В Греции и Румынии это соотношение — примерно один на тысячу.) С другой стороны, имеющихся священников не всех можно допускать к пастырству, особенно новорукоположенных.

Между количеством и качеством я бы все равно выбрал качество. Но, естественно, эти вещи полностью друг другу не противоречат, они просто должны сосуществовать. У нас же прихожане тоже бывают разные. Активных прихожан не так много, в основном мы имеем дело с «захожанами». Есть костяк прихода, и мне кажется, что именно с этим костяком нужно начинать работать в духовном плане так, как это подчас у нас не делается. Ведь у нас исповедь в основном — это конвейер, а исповедь в правильном понимании — это общение один на один с человеком. Это когда человек приходит — и ему всецело посвящается какое-то время, хотя бы полчаса.

Я, например, иногда исповедую в храме, в алтаре, но чаще мы просто садимся в кабинете и начинаем беседовать. Мы можем беседовать 15, 20, 30, 40 минут, можем час беседовать. И именно в этой беседе совершается одновременно и исповедь, при этом она не носит формальный характер отчета о грехах. Мы пытаемся разобраться в каких-то проблемах; пытаемся понять, как обойти какие-то острые углы, как эти проблемы решить.

Думаю, что тут и одно надлежит делать, и другого не оставлять.

Ранее в рамках проекта:

Справочно:

25 августа 2020 года Синод РПЦ вынес решение о назначении главы Тверской митрополии. Ее возглавил архиепископ Верейский Амвросий, на тот момент являющийся викарием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, а также наместником Сретенского ставропигиального монастыря в Москве и ректором Сретенской духовной семинарии.

Как рассказывает митрополит, в Церкви он вырос: с 12 лет нес послушания в храмах Курской и Орловской епархий. По окончании средней школы и службы в армии поступил в Московскую духовную семинарию.

7 апреля 1994 г. ректором Московских духовных школ епископом Дмитровским Филаретом в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры пострижен в монашество с именем Амвросий в честь прп. Амвросия Оптинского.

По окончании семинарии оставлен в духовных школах преподавателем и регентом академического хора. Позже, распоряжением Святейшего Патриарха Алексия II назначен проректором пастырских курсов, преобразованных впоследствии в Сретенскую духовную семинарию при Сретенском монастыре в Москве, и определен в братию обители. Пребывая в Сретенском монастыре, исполнял послушание благочинного монастыря, но главным делом стало создание нового, ставшего знаменитым, хора Сретенского монастыря, которым будущий владыка управлял почти пять лет. Вскоре, в 2004 году, архиепископом Орехово-Зуевским Алексием в соборном храме Сретенского монастыря возведен в сан игумена. В том же году решением Священного Синода избран епископом Прокопьевским, викарием Кемеровской епархии. Полтора года спустя, в 2006 году решением Священного Синода назначен епископом Бронницким, викарием (помощником) Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

Далее - Петербург, куда решением Священного Синода епископ Амвросий назначен ректором Санкт-Петербургской духовной академии, викарием Санкт-Петербургской епархии, с титулом “Гатчинский”. 10 лет, проведенных в Санкт-Петербурге, были посвящены духовному образованию и развитию богословской науки в Северной столице. Под руководством епископа (а впоследствие - архиепископа) Амвросия Духовная академия на берегах Невы стала первой в рейтинге среди духовных учебных заведений Русской Православной Церкви.

В 2018 году архиепископ Амвросий возвращен в Москву и назначен ректором главного учебного заведения РПЦ, Московской духовной академии. Тогда же владыке Амвросию определено быть архиепископом Верейским, викарием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Год спустя решением Священного Синода назначен наместником Сретенского монастыря в Москве и ректором Сретенской духовной семинарии.

В августе 2020 года Священный Синод определил новое место служение - Тверь и Тверская область, в качестве главы митрополии, с титулом митрополита Тверского и Кашинского.

В настоящее время глава тверской митрополии является также членом Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, Синодальной библейско-богословской комиссии, Синодальной комиссии по канонизации святых.